Пристав-исполнитель Карен Ахумян был задержан за получение взятки. Правда никаких денег парень не получал, а в день задержания вообще уволился. Доказывать свою невиновность Ахумяну приходится больше года, всё это время он в СИЗО.
В Петроградский отдел судебных приставов Карен Ахумян пришёл работать летом, уже зимой решил уволиться, чтобы поступить в аспирантуру. На пути за трудовой книжкой его задерживают. Вменяют взятку. В особо крупном размере. Якобы пристав за 300 тысяч рублей обещал одному из должников навсегда забыть про исполнительное производство.
Ещё раз: взятки среди чиновников действительно не редкость, но в этой истории есть противоречия, которые отличают её от остальных.
В сентябре 2017 Карен Ахумян окончил исполнительное производство в отношении трёх юридических лиц. Из-за невозможности взыскания долгов дела отправили в архив: «После того, как пристав это постановление выносит, его утверждает начальник отдела, старший судебный пристав. После чего, дело поступает в архив и на сайте Управления Федеральной службы судебных приставов вывешивается информация, вне зависимости, хочет этого пристав или нет. Эти действия были сделаны, дело было сдано в архив. Постановления были сданы в канцелярию, для того, чтобы отправить должнику и взыскателю» — Александр Федчун, адвокат Карена Ахумяна
В конце года при проверке материала, выяснилось, что дела должника нужно дополнить кое-какими документами. Руководство распорядилось: вызвать должника и потребовать выписку счета как подтверждение, что движений по счетам нет.
Директор фирм-должниц – некий Александр, приносит часть документов, и в разговоре просит пристава посоветовать знакомого юриста, чтобы признать банкротство фирм, поскольку долги огромные, а это единственный выход избежать претензий кредиторов. Ахумян посоветовал знакомого по работе.
Виталий Алексеев тот самый юрист. Следствие считает его посредником взятки. Первый разговор с Александром он хорошо помнит:«Общение было о том что, помогите как мне, можно сказать, из этих проблем выпутаться. Он никому не доверял. Соответственно спрашивал меня: откуда я? Кто я?» — Виталий Алексеев, обвиняемый
В первую встречу договорились о цене и результате юридической услуги. Во время второй встречи юриста уже задержали оперативники:«Меня довольно-таки грубо задерживали у метро «Василеостровская». Меня затащили в пикет полиции. Что происходит, я не особо понимал. Мне пришло в голову, что это наркотики они мне решили подбросить»
Вечером того же дня был задержан Карен Ахумян:«Мы все ждали его после работы, он обещал быть самое позднее часам к 6. Вечером я узнаю от брата, что его арестовали, и пока никто не знает по какому поводу» — Кристина Орбелян, тётя Карена Ахумяна
По мнению адвокатов, внятных доказательств у следствия нет. Защита гадает: чья идея была выставить пристава взяточником? При этом поведение самого взяткодателя выглядит неоднозначно. Если верить биллингу, «взяткодатель» сам настойчиво звонил своим «вымогателям».
Главной просьбой должника при встрече с юристом была ликвидация фирм, но разговоры он зачем-то сводил к приставу. Мол, «нужно решить с ним вопрос»: «Он то ли не понимал, то ли делал вид, что не понимал. Он зацикливался на том, что нужно решить проблему с приставами, а пристав это не проблема. Проблема заключается в решении суда. Нужно решать проблему не с приставом, а с решением суда и с юр.лицом, потому что пристав просто инструмент. Даже если пристав окончит производство актом о невозможности [взыскания], как и было, сделано в данном случае, по-моему, в сентябре 17-го года, то это не мешает повторно подавать эти исполнительные документы» — вспоминает обвиняемый Алексеев
Примерно в это же время появилась путаница в телефонных звонках. Прежде чем позвонить юристу, Александр звонил приставу.
По мнению адвокатов, так называемый «взяткодатель» звонил по несколько раз каждому из фигурантов, чтобы записать разговоры и собрать доказательную базу о взятке. На деле получилось, что суть так называемых «компрометирующих» разговоров довольно размыта. Из множества записанных Александром разговоров в материалы дела попали лишь несколько. Остальные он удалил по своему усмотрению: «В результате, получается, что остались записи, которые, по мнению следствия, свидетельствуют о вине, а записи, в которых, ведутся разговоры о том, что происходило между ними на самом деле, они исчезли. И в дальнейшем, эти аудиозаписи просто интерпретированы следователем в обвинительном заключении так, как он посчитал это нужным. И в этих записях нет никаких данных, что Карен Ахумян хотел получить от Лебедева какие-то деньги» — Александр Федчун, адвокат Карена Ахумяна
Выходит выборочные аудиозаписи, которые можно двусмысленно толковать, приняты как основное доказательство. Не значит ли это, что обвинить по такой схеме можно любого?
«В данном случае, учитывая, что Карен денег не брал, я просто вообще не понимаю, в чем его обвиняют. По сути, таким образом можно подставить любого пристава, абсолютно любого» — Артём Антонов, бывший сотрудник ФССП
Если верить версии следствия, то самым нелогичным в этой истории остаётся поведение главных фигурантов: пристава и должника.
Пристав хотел получить деньги за то, чтобы исполнительное производство должника больше не возбуждалось, настаивает следствие. При этом дело в архиве и повлиять на него пристав не может. Исполнительное производство можно возбудить вновь в любой момент, правда, зависит это от взыскателя, не от пристава. В конце концов, требовать взятку «за воздух» просто глупо:
«Любой здравомыслящий человек понимая, что это дело закрыто в сентябре может не платить, как сделала бы, например я, если бы мне угрожали, потому что: а что мне взамен? Вот не заплачу. А что мне взамен? А ничего. Кто будет хотеть отнести деньги, если ему взамен ничего?» — Кристина Орбелян
Здесь можно возразить, мол, должник неопытный, ему наобещали лишь бы денег вытянуть, он и поверил на слово. Мы выяснили, кто же такой этот должник.
Оказалось долгов у Александра более чем достаточно. Только на одной из фирм висел долг 3,5 млн. рублей. Александр обещал построить дом некоей Марине. Женщина влезла в ипотеку, но дома так и не дождалась. Встретиться со съёмочной группой она побоялась, говорит: чего потом ждать от бывшего подрядчика – неизвестно.
Кроме прочего, Александр руководит управляющей компанией дачного посёлка. Жители этого посёлка тоже вздыхают, мол, собрали деньги, наобещали коммуникаций, в итоге жители годами сидели без электричества: «Довольно быстро мы поняли, что его организация фактически является банкротом, денег у него нет. Свои обязательства он выполнить не может, потому что для того, чтобы выполнить электричество нужно платить деньги, а внятно отчитаться и объяснить, куда он дел те деньги, которые мы ему заплатили, он не мог. Лично моё ощущение заключалось в том, что деньги были просто разворованы. Когда мы начали выяснять и копать внутрь. Мы выяснили, что это не единственный проект. Он брал на себя подряды на строительство домов для кого-то, не доводил ничего до конца. Ну и собственно шлейф за ним вьётся. Идея заключалась в том, чтобы взять деньги, потом нарассказывать кучу всяких историй, а потом сделать вид, что он собственно ни при чём. Верить ему или тому, что он написал, в общем, не стоит» — Михаил Погребняк, житель посёлка Завидный
Выходит, Александр должник, каких поискать. Вряд ли человек с таким-то багажом не понимал, что производство его дела окончено. А главное, зачем приставу рисковать, предлагая опытному должнику купить обещание, которое он не в состоянии выполнить.
Странно, что в суде так называемый «взяткодатель», воспроизвести историю про взятку толком не сумел:«Ни единого предложения от начала и до конца, это сплошные междометия, потерянные окончания, потерянные смысл. Смысл адвокаты в буквальном смысле вытягивали по слову» — Кристина Орбелян
У оперативных сотрудников с доказательной базой, очевидно, были проблемы. По словам Виталия Алексеева после задержания с ним «пытались договориться».
Виталий Алексеев: Мне с самого начала оперативные работники предлагали помочь им и себе дать показания, которые требуются, и тогда «в этот же день ты окажешься дома», но при этом ты дашь показания, которые нам нужно.
Кор: А вам не озвучили, какие конкретно вы должны дать показания?
В.А.: Мне говорили, что нужно дать показания на Карена Юриковича о том, что эти деньги предназначались ему.
Ответить на вопросы, которые у нас накопились, руководство Следственного отдела Василеостровского района отказалось.
Попасть на судебное заседание тоже сейчас невозможно, слушание дела проходит в закрытом режиме. Если верить официальной версии – из-за угроз свидетелям.
У фигурантов другое мнение: «Весь тот беспредел который творился на предварительном следствии его уже стало невозможно утаивать на открытом судебном заседании, соответственно судью не устроило это всё, то что широкому кругу лиц это осветили в публикациях в газете насколько я помню. 17:25 После этого судьёй было принято решение закрыть судебное заседание и проводить заседание в закрытом режиме» — Виталий Алексеев, обвиняемый
По словам участников судебного процесса процессуальных нарушений в зале суда чудовищное количество. Виталий достаёт огромные кипы документов, как доказательство того, что жалуется бесконечно, но дела до этого, очевидно, никому нет:«На три разных обращения председателю Василеостровского суда мне пришёл один и тот же ответ, на три разные жалобы. В которых просто даты переставлены» — Виталий Алексеев, обвиняемый
Впрочем, каждый добивается своего.
Обвиняемый Карен Ахумян не может добиться встречи с врачом. Один глаз у парня не видит – врождённая катаракта, второй глаз слепнет. Из-за больного позвоночника его когда-то не взяли в армию: «Это не диагнозы, которые возникли вдруг, потому что он оказался в СИЗО. Это врождённые заболевания, которые подтвердить, как нечего делать, и на протяжении всего этого времени нам не удаётся добиться осмотра врача и помощи, которую он просит, чтобы ему оказали» — Кристина Орбелян, тётя Карена Ахумяна
Пока дело пристава превращается в тайну за семью печатями, фигуранты, защита и их родственники удивляются, как легко с подобными доказательствами можно обвинить кого угодно и в чём угодно. Причины для этого всегда найдутся. Кто-то говорит, что дело в пресловутой статистике, кто-то рассуждает о дружбе «взяткодателя» и оперативников. В общем, версий много. Остаётся надеяться, что все они будут объективно рассмотрены в рамках судебного заседания.
Мария Павлова
