Петербуржцы Анна Богданова и ее родной дядя Владимир Хренников, пришли в редакцию ЦЖР «Резонанс» с очень печальной историей, которая приключилась в их семье. Племянница и ее дядя рассказали, что в 2009 родная сестра Владимира Александровича и мама Анны – Ольга Богданова, находясь в тяжелом состоянии, отдала половину общей с дочерью квартиры постороннему человеку. Сразу после этого Богданова-старшая умерла, а несколько лет назад ее дочь чуть было не лишилась и второй половины жилья. Кто виновен в том, что недвижимость Богдановых частично попала в чужие руки, в этом пытались разобраться сотрудники центра журналистских расследований.
«Моя сестра работала в стоматологической поликлинике № 30 на проспекте Науки, и Кичаева, по всей вероятности, приходила туда на лечение. Видимо они с ней там и познакомились. И она обещала, что поможет в лечении Анны», – рассказывает петербуржец Владимир Хренников.
Он вспоминает, что у девочки были проблемы со здоровьем – сейчас она инвалид, – а новая знакомая пообещала сестре вылечить ребенка с помощью своих так называемых сверхспособностей.
Мужчина вспоминает, что однажды привозил сестру и Аню на сеанс «лечения».
– Не знаю, это была их квартира или они ее снимали. Там она облачалась в ритуальное платье до пят.
– Ольга?
– Да. И проводила там с ней какие-то беседы, манипуляции
– У вас какое впечатление об Ольге сложилось изначально?
– Шарлатанство.
А вот как характеризует свою тогдашнюю новую знакомую сама Анна Богданова.
– Она сказала при встрече, что она ясновидящая?
– Она все время это всем говорит.
– А что именно?
– Что она все видит. На разных языках разговаривает, которые никто не понимает.
Очень возможно, что из-за переживаний за здоровье дочери Ольга Богданова и сама серьезно заболела. Потребовались многочисленные операции. Уже в больнице после трепанации черепа женщина составила завещание, по которому половина квартиры осталась за дочерью, а вторую половину почему-то унаследовала та самая знакомая-экстрасенс. Осознавала ли тяжело больная Ольга Богданова, какие важные бумаги она тогда подписывала?
«Это было как раз на накануне смерти сестры практически, когда она даже не могла дойти сама до туалета и плохо ориентировалась в пространстве», – вспоминает Владимир Хренников.
Завещание было подписано 24 февраля 2009 года. Кроме завещания Ольга Богданова также подписала заявление с просьбой назначить опекуном своей дочери не кого-либо из родственников, а все ту же… знакомую-экстрасенса. Однако судя по медицинским документам, именно в этот же день Богдановой-старшей должны были сделать очередную операцию, но по техническим причинам хирургическое вмешательство перенесли на другой день. Через месяц мама Ани умерла. Долгое время никто из родственников о странных документах не догадывался.
«Я не предполагал даже, что такое может случиться. Что у Ани кто-то может что-то отобрать, поэтому я не вникал в это. Я Аню спрашивал: “Ты вступила в наследство? Ты оформила?”. Она говорит: “Да, я оформила наследство. Все в порядке. Все хорошо”», – говорит дядя Анны.
Владимир Хренников не знал, с чего вдруг и в какой момент «тетя-экстрасенс» стала для его племянницы номинальным опекуном да еще и «крестной». Не догадывались об этом и другие окружающие.
«Я много слышала о «крестной», но ни разу ее не видела. Я даже не знаю, как ее зовут. Она была самым близким человеком для Ани, которая ей во всем доверяла, слушала ее нелепые советы», – отмечает Любовь Елховикова, соседка Богдановых.
«Аня говорила, что ей говорили всякие красивые слова: «Давайте вместе жить, давайте помогать». Это я и сам несколько раз слышал такие фразы, – рассказывает Владимир Коноба, сосед Богдановых. — А как развивались дальше события… Хорошо, что дядя Анин как-то это дело перехватил, и началась борьба. Я просто не знал, что она могла практически потерять эту квартиру».
По словам дяди, в те годы в результате чьего-то влияния его племянница действительно перестала нормально общаться со своими близкими родственниками. Это в беседе с корреспондентом «Резонанса» подтверждает и Анна.
– С дядей вы общались в то время?
– Нет.
– Почему?
– Она все говорила, что я из-за него могу в больницу попасть.
«По следующим Аниным рассказам, я понял, что она внушала ей постоянно, чтобы она со мной не общалась. Что я ее сдам в психиатрическую больницу, а квартиру отберу. Вот это мне Аня рассказывала», – замечает Владимир Хренников.
Он говорит, что никогда не претендовал на жилье племянницы, а, наоборот, всячески оберегал родственницу. Судя по всему, если бы не он, Анна могла потерять и вторую половину квартиры, которая она якобы продала Кичаевой. Кстати, после этого женщина могла оказаться в психоневрологическом интернате.
«Из больницы звонит заведующий отделением и говорит: «Анна Юрьевна Богданова кем вам приходится?» Я сказал, что это моя племянница. «А вот у нее не получились отношения с крестной, и та сказала, чтобы ее отправили в интернат». Я говорю: «Доктор, у нее квартира своя есть, зачем ей в интернат?» Когда мы вернулись в город, и я ее 4 сентября забрал из больницы», – сообщает Владимир Александрович.
Сделку купли-продажи удалось оспорить уже в суде. В силу заболевания не Анна не могла понимать значение своих действий и руководить ими. Также не нашлись доказательства, свидетельствующие о передаче ей денежных средств. А вот завещание матери Анны – Ольги Богдановой – оспорить не удалось – истек срок исковой давности. Но потеря половины жилища не самое страшное. Дело в том, что болезнь Анны прогрессирует. Виной тому, длительный отказ от приема необходимых препаратов.
«Аня говорит, что Ольга Кичаева ей говорила, чтобы она не принимала никаких лекарств: «Я тебя буду лечить и поддерживать». Ну, поддержала…», – с досадой отмечает он.
Сама Богданова-младшая вспоминает, что некоторое время жила у своей «крестной». В 2020 году, а это сразу после продажи второй половины, на даче у Кичаевой Анна якобы совершила попытку суицида. Правда, ее родственники утверждают, что это было нападение. Кто именно напал? Непонятно. Полиция никаких следов так и не нашла. История странная, но произошедшее еще больше подорвало здоровье женщины.
«Мы с ней встретились на улице. Она меня окликнула, я её не узнала. Это вот был совершенно другой человек: она похудела килограмм на 20. Всегда была модница, а здесь одета была очень нелепо в чужой одежде. И вообще вид больной совершенно был… Была она очень весёлая, заводная девчонка, но бесшабашная. А сейчас это вот какая-то вот угрюмая старушка. В общем, изменилась, конечно», – добавляет Любовь Елховикова.
«Сейчас мы видим, что человек не здоров, – подчеркивает адвокат Алексей Рожнов. – Тогда этого не было, скорее всего. А вот то, что она отказалась от медицинской помощи и от приема препаратов, это привело к тому, что ее состояние стало таким. Она 12 лет не обращалась к психиатрам, а за последние 3 года она была в психиатрической больнице восемь или девять раз».
Между делом из квартиры Богдановой пропали все вещи. На это указывает дядя Анны.
«Это закончилось тем, что квартира была полностью разгромлена. Когда в 2020 году я ее забрал из больницы, пришел в квартиру, а там: в ванной – один унитаз, в кухне – одна газовая плита, в проходной комнате – пола нет, мебели нет, ничего нет, в комнате-спальне – одна кровать. Все. Больше ничего. Никакой мебели, никаких вещей», – описывает жуткую картину Владимир Хренников.
Врач, судебно-медицинский эксперт Дмитрий Григорьев считает, что рассказанная нами история с самого начала имеет криминальный оттенок. Он сомневается в обстоятельствах, при которых было написано завещание мамой Анны.
– Если пациенту провели премедикацию в 9 утра, он может в 4 часа дня, 6 часов, что-то подписывать?
– Мы конкретно говорим об этом пациенте? У этого пациента ситуация кардинально иная! Поскольку ей проводилась химиотерапия по поводу имеющегося заболевания, а химиотерапия, как я уже говорил, включала в себя назначение наркотических анальгетиков. Состояние здоровья онкобольных – специфично. То есть, оно изначально не позволяет человеку при таких ситуациях, с учетом проводимой химиотерапии, с учетом окружающей обстановки, однозначно и адекватно воспринимать происходящие вокруг события. То есть, и так человек психологически отягощен, плюс к этому химиотерапия, которая включает в себя наркотические анальгетики, плюс, в данной ситуации еще и предоперационная подготовка. То есть, по моему мнению, нужны хотя бы сутки, чтобы прийти в себя и то, с учетом его общего психического здоровья и психологического состояния.
Выходит, что тяжелобольная Богданова-старшая не могла подписывать завещание, и все это время никто об этом не знал? Мы попросили прояснить ситуацию свидетеля и главного участника тех событий Ольгу Кичаеву.
Фрагмент телефонного разговора с Кичаевой:
– Слушаю вас.
– Скажите пожалуйста, мы сейчас проводим журналистское расследование и хотели бы выяснить некоторые моменты, касающиеся вашего общения с семьей Богдановых. Вы же помните таких, да?
– Слушайте, для того, чтобы со мной разговаривать… Во-первых, это не по телефону. Это первое. Назначайте встречу, где у вас офис.
По телефону Кичаева заявила, что готова сама к нам прийти, чтобы пообщаться. Однако в редакции она так и не появилась и перестала отвечать на звонки.
В финале этой грустной истории, можно повторить вслед за классиком: хорошие у нас люди, только квартирный вопрос их испортил. А можно продолжить, спросив: «А зачем хорошим людям чужие квартиры?» Очень жаль Анну Богданову, пострадавшую из-за чьей-то корысти.
«Получается из меня сделали инвалида… Была нормальным человеком», – сокрушается женщина.
У этого журналистского расследования может быть продолжение. Сейчас «Резонанс» ищет родственников людей с психическими отклонениями, которые также могли пострадать от мошеннических действий.
Анастасия Подберезная, Игорь Зубов – Санкт-Петербург
