В критических ситуациях, связанных со здоровьем, все мы неизменно обращаемся в больницу, надеясь получить своевременное лечение. И как страшно в такой момент столкнуться с нежеланием врачей оказать помощь и поддержку. Так равнодушие людей в белых халатах стоило жизни родственнику знаменитой смоленской Ванги, как называют народного целителя и костоправа Людмилу Бочковскую.
Умершего мужчину звали Михаил. Спортивный и крепкий, он долгое время работал на Крайнем севере и не жаловался на здоровье. Но летом 1991 года он внезапно попал в больницу с подозрением на острую сердечную недостаточность.
«Диагноз тогда был – ишемическая болезнь сердца, нестабильная стенокардия, атеросклероз коронарных артерий и мочекаменная болезнь, – поясняет Людмила Бочковская. – Это диагноз июля 1991 года. То есть нестабильной стенокардией Миша страдал уже в том периоде».
Осенью 1991 года Михаил получил первый инфаркт миокарда и был госпитализирован в «Научный центр сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева». При обследовании выяснилось, что помимо проблем с сердцем он болен сахарным диабетом второго типа. Благодаря грамотному и своевременному лечению последствия инфаркта были устранены, а диабет перешёл в стадию ремиссии.
Всё вернулось на круги своя. Михаил жил в Москве со своей женой, занимался бизнесом. Но вскоре в его семью пришло горе – супруга тяжело заболела. «Михаил ухаживал за ней долгие годы, и это все сказалось на его сердце, – рассказывает Людмила Бочковская. – Он похоронил её. Спустя 3 года он приехал в гости к нам, во Фролово и, зная, что у меня муж инвалид 1 группы, он решил помочь нам по хозяйству…»
Михаил спустился в погреб. Там он почувствовал себя плохо и попросил нитроглицерин. Но приступ не купировался. Пришлось вызывать скорую.
«Приехал фельдшер, мужчина, но на носилках его не стали нести, – вспоминает родственница Михаила. – Миша доказывал: «У меня был уже инфаркт, и у меня похожее сейчас состояние». Он был высокий – 184 см. «Я очень опасаюсь, — он говорил, — чтобы не случилось плохо. Ладно я сам, но чтобы хоть вы не отвечали за меня. А то ж я пойду и упаду…» Он такой был, думал больше о людях».
Мужчину с сердечным приступом доставили в приёмный покой Хиславичской больницы. Проведя осмотр пациента и сделав кардиограмму, врачи приняли решение направить его в больницу города Рославля, а это в 80-ти км от Хиславичей. При этом сопровождал больного заместитель главного врача Хиславичской ЦРБ.
Спустя сутки в кардиологическом отделении Рославльской больницы Михаила навестила родственница. Она в красках описывает условия, в которых тогда находился больной.
«Это была палата, как комната вот эта моя (указывает на небольшое помещение), стул стоял у входа в палату и три перегородки, как для массажа, тряпичные такие. Три койко-места, Миша слева под стенкой лежал. Было открыто окно, очень сухой жаркий воздух и марля влажная висела, ну видимо, как увлажнитель. Я, конечно, очень была удивлена, поражена».
Но как больной с инфарктом мог находиться в обычной палате? С этим вопросом Людмила Бочковская обратилась к зашедшему в палату врачу, которая была крайне удивлена, узнав, что Михаил перенёс повторный инфаркт.
«Я говорю: «Доктор, Вы что, не ознакомились с медицинской документацией, когда пришли смотреть больных? Конечно, у Миши второй инфаркт». А она говорит: «Я не ознакамливалась, зачем мне ознакамливаться? Мне важно их передать утром, чтобы они были живы». Он (Михаил – прим.) говорит: «Как – живы?». «Ну чтобы ты не умер ночью – мне важно это».
Произошла перепалка, как утверждает Людмила – из-за циничных высказываний доктора, после чего Михаил засобирался домой. «В результате нарушения врачебной этики и последующей конфликтной ситуации, я Мишу вывела, и мы спустились на лифте вниз. И самое ужасное: как лифт с четвертого этажа может опустить вниз больного с обширным инфарктом миокарда, что с ним будет? – недоумевает Бочковская. – Потому что подъём выше второго этажа не практикуется, если обширный инфаркт, и он подтверждён, диагностирован».
Отчаянно стараясь спасти родного человека, Людмила пыталась выяснить у медицинских работников дозировку лекарств, но тщетно.
«Я спросила, сколько единиц гепарина они колют, дежурный врач мне отказала, нецензурно отправила и сказала: «Пусть он у тебя умрёт, и ты поймешь»…
Среди ночи я начала снова звонить в отделение, думала, может, они угомонились. Меня интересовал гепарин, какое количество единиц. Они меня не проинформировали, что ему делали, что продолжить в лечении тоже не сказали».
Но в самой больнице утверждают – нарушений не было, а исчерпывающие данные о лечении отражены в медицинских документах. «В результате проведенной документальной проверки выявлено, что в медицинской документации пациента отражена вся информация о проведенном обследовании, лечении, динамике общего состояния. <…> Нарушений в действиях сотрудников ОГБУЗ «Рославльская ЦРБ» при оказании медицинской помощи не выявлено», – сообщается в ответе на запрос редакции.
Тем временем, потеряв надежду на то, что Михаилу окажут помощь местные врачи, его родственники принимают решение повезти больного на такси в Москву. В столице Михаила в срочном порядке поместили в «Госпиталь для ветеранов войн».
«Его поместили в реанимацию, его держали под аппаратурой, его вывели с этого состояния и при обследовании коронарокардиографии у Миши обнаружился тромб в сердце, –рассказывает Людмила Бочковская. – С тромбом в сердце с Рославля в Москву он был транспортирован и там получил квалифицированную помощь, ту, которая, конечно же, в Рославле ему оказана не была бы, и он, конечно бы, скончался».
Оказывается, с тромбом в сердце человек двое суток пролежал в обычной палате! И это при том, что он нуждался в срочной реанимации. На это указывают принятые Минздравом стандарты оказания скорой помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
«Скорая медицинская помощь больным при остром коронарном синдроме (нестабильная стенокардия, инфаркт миокарда) и других угрожающих жизни состояниях оказывается фельдшерами и врачами бригад скорой медицинской помощи, которые обеспечивают проведение мероприятий по устранению угрожающих жизни состояний, в том числе с проведением при наличии медицинских показаний тромболизиса.
Больной доставляется в максимально короткие сроки в сосудистый центр или другую ближайшую медицинскую организацию, имеющую в своей структуре отделение рентгенохирургических методов диагностики и лечения, отделение анестезиологии-реанимации и оказывающую специализированную медицинскую помощь больным с неотложными и экстренными сердечно-сосудистыми заболеваниями», – гласит Приказ Минздрава от 15 ноября 2012 г. N 918н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями».
Но несмотря на то, что пациент с инфарктом и тромбом в сердце ехал до мегаполиса несколько сотен километров, московским докторам всё же удалось спасти ему жизнь. Михаила выписали из госпиталя с направлением на коронарное шунтирование. Но хирургическое вмешательство так и не было проведено по объективным причинам. «Мы консультировались здесь, мы консультировались в стамбульской клинике, где лучшие специалисты, и везде медотвод был по сахарному диабету, по его состоянию, потому что ещё в молодости менингоэнцефалит Миша перенёс», – объясняет Бочковская.
Столичная экспертная комиссия назначила Михаилу вторую группу инвалидности. В то же время, как на беду, в Москве сложилась чрезвычайно опасная экологическая ситуация – на город спустился сильнейший смог. Из-за регулярного недомогания и проблем с сердцем Михаил принял решение переехать во Фролово к родственникам, где по регистрации был прикреплён к Хиславичской больнице. И тут началось «хождение по мукам».
Капельницы инвалиду второй группы была вынуждена ставить в домашних условиях сама Людмила Бочковская, потому что ни участковый врач, ни фельдшер этого не делали. «Местный участковый доктор ни разу не пришел на дом, когда он (Михаил – прим.) был инвалидом второй группы. Фельдшер (а здесь, во Фролово, имеется фельдшерско-акушерский пункт) ни разу инъекцию не сделал. Списывали на то, что родственница умеет уколы делать, и на том точка».
В местной поликлинике, по утверждению Людмилы Бочковской, Михаил получал бесконечное число направлений на обследование в Смоленск. В госпитализации ему категорически отказывали.
«Неужели же со стабильной стенокардией такое количество раз должен человек бегать, ездить по Хиславичам, искать место полечиться? – негодует Людмила. – То, что ему порекомендовали, что ему требовалось, – я должна была нести это бремя на себе, на своих плечах. Неужели же такой больной, нуждающийся в посезонной терапии, симптоматической, не заслужил, как гражданин России, госпитального режима лечения?»
Наряду с направлениями на обследование в Хиславичской больнице инвалиду второй группы выписали справку о допуске к управлению транспортными средствами сроком на три года. И это при том, что у него была гипертония 3 степени. Михаилу могло стать плохо в любой момент, и вождение в таком состоянии автомобиля было риском не только для него, но и для пешеходов.
Впоследствии группа инвалидности была изменена на третью, а затем и вовсе снята. Но приступы у Михаила продолжались. Он неоднократно жаловался врачам на ухудшение самочувствия, просил провести обследование и лечение в стационаре, но всё тщетно.
В октябре 2016 года скорая, наконец, доставила Михаила в приёмный покой Хиславичской больницы. Но госпитализировать его снова отказались.
С посёлком Фролово у Хиславичей нет транспортного сообщения. И мужчине с болями в сердце пришлось 3 часа идти по проезжей части, где нет даже дорожных знаков.
«У нас через 30 сантиметров после калитки начинается проезжая часть, – поясняет Людмила Бочковская. – И человек со стабильной стенокардией должен идти по такому маршруту? Местные доктора прекрасно знают таких немногочисленных пациентов, как Миша. Я задала вопрос: «Миша, взял бы такси?» А он: «Я был в таком расстройстве, я же ехал в больницу».
На руках у больного осталось лишь очередное направление на коронарную кардиографию. До которой, к сожалению, он не дожил.
12 ноября 2016 года Михаила не стало. Он скончался перед самым приездом скорой, которую в очередной раз вызвали его родственники. Причиной смерти 54-летнего мужчины стал инфаркт последних недель. А ведь именно последние несколько недель он так настойчиво добивался госпитализации! Близкие умершего убеждены: бездействие медицинских работников, их безразличие к человеческой боли и нежелание обследовать больного послужили катализатором скоропостижной смерти Михаила.
Мужчины, как правило, обращаются к врачу, когда наступает обострение заболевания, когда терпеть боли и физический дискомфорт становится практически невозможно. В таких случаях есть два исхода: получить инвалидность и оказаться на попечении государства или стабилизировать состояние, чтобы иметь возможность самостоятельно заработать на жизнь. Как подчёркивает Людмила Бочковская, именно для разрешения этой дилеммы Михаил обращался в больницу.
«Он говорил: «Я готов лечь в стационар. Я остался на материальной помощи пенсии инвалида первой группы. Я не могу себе это позволить! Мне нужно обследоваться, у меня очень сильно ухудшилось здоровье. Или, может быть, на МСЭ я пойду – пенсию мне дайте, или я пойду работать – что мне делать?»
Но главврач Хиславичской больницы уверенно заявляет – пациента регулярно обследовали в медицинском учреждении.
Елена Шевелева, главный врач ОГБУЗ «Хиславичская ЦРБ»: – Это просто теория абсурда, чтобы доктора не наблюдали. Есть у нас пациенты, которые не всегда действуют по рекомендациям врача, регулярно забывают, что им нужно прийти на приём, провести какое-то обследование дополнительное, приходят позже или по своему желанию, когда им захотелось, а не тогда, когда назначает доктор.
Корр.: – А если человеку плохо просто стало?
Елена Шевелева: – Если человеку плохо, он вызывает скорую помощь или обращается в другое лечебное учреждение. По закону, если его не устраивает медицинское обслуживание в одном лечебном учреждении, он может закрепиться за другим лечебным учреждением. Это право выбора пациента. Но если он регулярно обращается в одно и то же, значит, не всё так плохо?
Всё было бы «не так плохо», если бы не скоропостижная смерть Михаила всего через месяц после отказа в госпитализации. Но главврач настаивает: пациент сам в ответе за состояние своего здоровья.
«В первую очередь, за своё здоровье должен отвечать пациент, – уверяет Елена Шевелева. – И менталитет у граждан должен вырабатываться, что здоровье прежде всего нужно самому человеку, а не медицинским работникам. Мы оказываем медицинскую помощь».
Но почему тогда Михаилу отказали в госпитализации, а, значит, и в получении той самой «помощи»? И это при том, что пациент сам обратился к врачам? Это вопрос, на который предстояло найти ответ Починковскому следственному отделу.
Выяснить хоть какие-то подробности о ходе предварительного следствия из первых уст нашей съёмочной группе не удалось. В местном следственном отделе в принципе никого не ждали. А потому на входе вместо постового нас встретил… нет, не охранник. Манекен! Одетый точь-в-точь как настоящий товарищ-дознаватель, он сидел перед монитором с трансляцией записей с камер видеонаблюдения. Нас ряженый «сторож», конечно, не заметил. Хотелось верить, что его «коллеги»-следователи куда ответственней отнесутся к выполнению своих служебных обязанностей, в частности, в проведении проверки по факту скоропостижной смерти Михаила Верещака. Однако люди в погонах не попытались пробить лёд равнодушия врачей, сославшись при отказе в возбуждении уголовного дела лишь на их слова.
«При опросе врачей ОГБУЗ «Хиславичская ЦРБ» в ходе проверки установлено, что при обращении Верещака Михаила Алексеевича для обследований, когда он приходил к ним, ему оказывали необходимую медицинскую помощь согласно показаниям, <…> в помощи ему никто не отказывал», – сказано в Постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела.
Что может быть страшнее внезапной кончины близких людей? Пожалуй, это осознание, что человека можно было спасти, если бы не безразличие и цинизм медицинских работников. Людей, которые давали клятву Гиппократа, которые могли предотвратить трагические последствия, но не вняли просьбе пациента о госпитализации и хладнокровно проигнорировали мольбы родственников о помощи.
«Если есть показания, если есть жалоба, однозначно такие больные госпитализируются, наблюдаются, обследуются», – утверждает Галина Старовойтова, старший менеджер отдела организации медицинского образования Департамента Смоленской области по здравоохранению, ответственный секретарь Координационного комитета аттестационной комиссии.
Похожего мнения придерживается и Ярослав Нильк, заведующий отделением кардиопульмонологии Горбольницы № 3 им. Н.А.Семашко, Санкт-Петербург: «По тем данным медицинского обследования, которые есть, ему (пациенту – прим.) закономерно плохо – с сердечной недостаточностью, с ишемической болезнью сердца не будет он себя чувствовать хорошо. Конечно, если есть ухудшения и такой тяжёлый анамнез с учётом наличия сахарного диабета, имело бы смысл внимательнее отнестись к этим жалобам, пойти навстречу и госпитализировать для дообследования… Конечно, всё-таки с такой тяжёлой патологией можно было индивидуально госпитализировать его. Я бы, скорее всего, взял его на госпитализацию».
Таким образом, можно было перестраховаться и положить пациента на обследование. Но врачи Хиславичской больницы решили иначе. А отказ в госпитализации для человека, пережившего не один инфаркт, фактически означал подписание смертного приговора…
К сожалению, Михаила уже не вернуть. Но в Хиславичском районе живут сотни других людей с хроническими заболеваниями, которые нуждаются в регулярном медицинском обследовании, в бережном и трепетном к ним отношении со стороны врачей.
«Каждый человек ценен. Это самое ценное, что у нас есть в России. И моя цель заключается в том, чтобы сегодня Хиславичская ОГБУЗ развернула головы в сторону людей. Чтобы врачи видели в каждом пациенте своего близкого, родного человека, гражданина России. И чтобы они всячески старались бороться за каждый час жизни, за каждый его вздох», — заключила Людмила Бочковская.
Редакция Северо-Западного правового центра «Человек и Закон» будет следить за дальнейшим развитием событий.
Анастасия Вербицкая
Фото: СЗПЦ «Человек и Закон».
