Подготовка и проведение в Казани в 2013 и 2014 годах летних Универсиад ознаменовалась прокатившимися по Татарстану массовыми арестами продавцов спайсов. Пик задержаний пришелся на 2014 год. Полиция отчитывалась о высоких показателях раскрываемости.
Под волну массовых задержаний попал 25-летний Максим Шайдуллин, осуждённый на 14 лет и 6 месяцев за преступление, которое, по его словам, не совершал. Отца малолетней дочери обвинили в сбыте наркотических веществ. То, что случилось после – обыски, арест и приговор – семья пострадавшего вспоминает как страшный сон.
Чёрная полоса для семьи Шайдуллиных началась с неожиданного задержания Максима возле его дома. По версии следствия, Шайдуллин был участником преступной группировки, занимавшейся сбытом наркотиков. При обыске его автомобиля полицейские нашли и изъяли запрещённое вещество амфетамин массой около 1,5 граммов. После этого на допросе задержанный дал признательные показания, однако вскоре от них отказался.
Шайдуллин уверяет, что подписал документ под давлением оперативников, которые угрожали ему пытками электрическим током.
Всего Шайдуллину инкриминировали 5 преступных эпизодов, один – хранение наркотиков и четыре – сбыт. Следствие считает, что Шайдуллин сбывал запрещённые вещества некому Д. – знакомому.
Интересно, что полицейские не произвели у подозреваемого ни одной контрольной закупки. Наркотики были изъяты лишь у тех, кто купил их у Д. – знакомого Максима. Примечательно, что следствие и суд даже не пытались установить где, когда, в каком объёме и какие именно вещества Шайдуллин якобы сбывал своему знакомому. При этом ни самого Максима, ни его предполагаемого подельника об этом не спрашивали. Более того, у Д. даже не поинтересовались – где именно он доставал наркотики.
Шайдуллин почти сразу отказался от единственных данных им признательных показаний, в которых также нет описания того, как именно, где и в каком объёме он сбывал наркотики. При этом важно понимать, что от состава и массы сбытого запрещённого вещества зависит квалификация преступления, а, следовательно, и дальнейшая судьба подозреваемого.
В деле нет никакой информации о том, почему суд решил, что изъятые у клиентов Д. наркотики изначально были куплены у Шайдуллина, а не у кого-либо иного. Примечательно, что ни Шайдуллин, ни Д. ничего не сообщали об этом ни следствию, ни суду.
Таким образом, вынесенный в отношении Шайдуллина приговор не исключает, что мужчину могли осудить за преступления, совершенные другим человеком. Неясно, почему подобная практика, создающая опасный прецедент, способный сломать судьбу человека, беспрепятственно реализуется в развитом правом государстве.
Защита отмечает, что ни следствие, ни обвинение не предоставило достаточных доказательств, свидетельствующих о вине Шайдуллина. Интересно, что столь суровый приговор был вынесен на основании двух косвенных доказательств – показаний, от которых он отказался, и расшифровки телефонных разговоров между Шайдуллиным и его знакомым Д, в которых подозреваемые не говорят ни о наркотиках, ни, тем более, об их сбыте. Изучая данный материал, следователь не отправила диалог на лингвистическую экспертизу, а определила значения употребляемых в нём слов самостоятельно.
Родственники Шайдуллина, регулярно посещавшие судебные заседания, сообщили нашим журналистам, что на одно из открытых заседаний никто из слушателей допущен не был. Именно на этом слушании выступила женщина, представившаяся некой Уткиной, которая, якобы, покупала наркотики у Д. Ни во время следствия, ни в ходе судебного разбирательства личность женщин, называвшихся этой фамилией, никто не проверял. Об этом говорят процессуальные документы, ни в одном из которых нет данных о документах, позволяющих установить личности этих свидетелей. О том, что в ходе следствия и судебного разбирательства показания давали разные лица могут свидетельствовать и подписи, поставленные женщинами в протоколах допросов. Так, подпись, поставленная в протоколах, оформленных во время следствия, значительно отличается от той, что была поставлена в суде. По словам членов семьи Шайдуллина, псевдо «Уткина» в суд явилась не сама, а в сопровождении оперативников, старавшихся прикрыть ее от посторонних взглядов. Если выяснится, что в суде и на следствии выступали разные лица, представлявшиеся одной фамилией, то виновные должны понести ответственность за совершение преступления, предусмотренного ст.303 УК РФ (Фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности).
Несмотря на наличие стольких белых пятен, требующих более тщательного изучения, и очевидных нарушений хода уголовного процесса, суд признал Шайдуллина виновным. Даже по показаниям, от которых Шайдуллин впоследствии отказался, он передавал не сами наркотики, а лишь деньги за них, суд признал его именно сбытчиком, а не посредником и отправил в колонию почти на 15 лет.
Ни семья осужденного, ни его близкие до сих пор не верят в виновность Шайдуллина и утверждают, что у него не было причин для совершения столь тяжкого преступления.
В свою очередь, суд и прокуратура, рассматривавшие дело Шайдуллина, уверены, что за решёткой тот находится не просто так. Обвинение ссылается на то, что при задержании в машине осуждённого был найден амфетамин, что, якобы, говорит о его причастности к незаконному обороту наркотиков.
Однако при контрольных закупках у клиентов Д. полицейские изымали таблетки, имеющие совершенно другой состав. Какую связь обвинение видит между изъятым у Шайдуллина психотропным веществом и наркотическими средствами, изъятыми у клиентов Д. – неясно.
Несмотря на это, обвинение настаивает на том, что решение суда является законным и справедливым.
Сегодня за примерного семьянина и любящего отца борются не только его близкие, но и представители городской администрации.
Когда Шайдуллин выйдет из тюрьмы, его дочери будет уже более 20 лет. Вопрос о том, почему суд, обязанный толковать все сомнения в пользу обвиняемого, фактически разрушил жизнь целой семьи, вынеся приговор на основе сомнительных доказательств, остаётся открытым. А пока отбывающий наказание отец и заботливый муж не перестаёт надеяться на пересмотр дела и новое, законное решение суда.
Просим генеральную прокуратуру считать нашу публикацию официальным обращением и проверить изложенные в ней факты. Мы будем следить за развитием событий.
Анжелика Зауэр
