Проблемы автотранспортной безопасности, ежегодно ведущие к сотням тысяч ДТП, всерьёз беспокоят большую часть российского общества. По данным прокуратуры РФ, половина аварий (около 200 в день) случается по причине неудовлетворительных условий дорожного полотна. Вместе с этим растёт загруженность автомобильных дорог. Ситуация усугубляется усложнением административных процедур и фактической бесконтрольностью деятельности структур, применяющих штрафные санкции к водителям. Правда, аварий на дорогах от этого меньше не становится, зато автомобильные пробки продолжают наводнять крупные города. Эти тревожные тенденции побудили парламентариев всерьёз задуматься над защитой прав автовладельцев и водителей транспортных средств.
1 августа на рассмотрение Госдумы поступил законопроект о введении должности уполномоченного при президенте, который и должен будет по замыслу депутатов отстаивать права автомобилистов. О том, насколько эта идея перспективна, и что может поменяться с появлением в России автомобильного омбудсмена, корреспонденту Северо-Западного правового центра «Человек и Закон» рассказал председатель Всероссийского Общества Автомобилистов Валерий Солдунов.
– Валерий Михайлович, как Вы считаете, насколько целесообразно создание должности уполномоченного по правам владельцев и водителей автомобилей?
– Я считаю, что такой человек, конечно, нужен. В некоторых регионах РФ, в крупных городах в том числе, по вопросам, которые ведут к ухудшению положения автомобилистов, как, например, запрет праворуких машин, принимаются порой скоропалительные решения. На мой взгляд, для того, чтобы принимать новый закон, необходим аккумулирующий орган, возможно, именно в лице уполномоченного представителя при президенте, чтобы мы, автомобилисты, могли напрямую общаться с первым лицом страны через квалифицированного человека, который мог бы суммировать проблемы и доносить их до высшего эшелона.
– Но ведь многие из этих задач могли бы решать общественные организации, например, такие, как Ваша…
– В больших городах мы, как общественная организация, ещё можем как-то повлиять на процесс: мы аккумулируем мнение, ведём мониторинг, общаемся с властью путём опроса общественного мнения и доводим его до правительства через своих представителей в комиссии по безопасности дорожного движения города и области. Но, к сожалению, очень мало регионов, которые могут всем этим похвастаться. И, конечно, если бы у нас был контакт с первым лицом страны, стало бы возможно решать эти вопросы в других регионах Российской Федерации.
– То есть в перспективе автомобильный омбудсмен сможет стать реальным посредником между обществом и властью.
– Да. Есть очень много автомобилистов, которые не знают, куда им обращаться. И получается, что их права ущемлены, а у них и времени нет на обращения, и знаний законов тоже нет. Конечно, если бы был омбудсмен, они к нему обязательно бы обращались. А у нас хоть и общественная организация, но мы не можем решить вопросы во всех регионах.
– А какими персональными данными должен обладать человек, претендующий на должность уполномоченного по правам автомобилистов? Это должен быть чиновник или человек из народа?
– Я считаю, что номенклатурщик тут точно не нужен. Тут нужен человек, который знает положение дел не понаслышке, знает автомобильную тематику и умеет хорошо общаться с людьми.
– Если уполномоченный будет решать основные задачи на законодательном уровне, то у нас больше не будут скоропалительно приниматься законы, которые не просто малоприменимы, но иногда даже мешают?
– Совершенно правильно, ведь сейчас с законами так и получается — хотели, как лучше…
– … А получилось, как всегда. То есть, это будет главная функция омбудсмена. Но ведь в пояснительной записке указано, что главная цель его работы должна заключаться в снижении аварийности на дорогах, количества погибших и раненых. А это ведь не совсем относится к компетенции уполномоченного по правам автомобилистов. В этом случае, скорее, уместнее говорить о безопасности дорожного движения, а не о защите автомобилистов, верно?
– Конечно. Но с одной стороны хорошо, что этим вопросом в принципе озадачились. И, безусловно, придётся такую градацию делать. Косвенно работа омбудсмена, конечно, будет влиять на снижение аварий на дорогах и смертность. Но говорить, что если назначат омбудсмена, это так и будет, я считаю, будет преждевременно.
– Но если вводить такую должность, надо знать, как оценивать эффективность работы омбудсмена. То есть, получается, если мы ставим во главу угла всё-таки не аварийность на дорогах, а правоприменительную практику, результаты работы омбудсмена будут оцениваться по применимости законов?
– Наверно, да, по применимости тех законов, которые принимаются. Повторюсь, прежде, чем принять закон, нужно аккумулировать общественное мнение, привлечь профессионалов, которые могут сформулировать его должным образом, и отправить его в Государственную Думу Российской Федерации.
Ещё один из критериев оценки – это снижение аварийности и смертности на дорогах. Но это косвенный результат. На мой взгляд, основная работа защитника автомобилистов будет заключаться в том, насколько эффективно он помог людям, как тот или иной закон работает и есть ли неотвратимость исполнения наказания по этому закону.
– А должен ли будет автомобильный омбудсмен способствовать тому, чтобы прокуратура проводила проверки по нарушениям, или он сможет всё решить, минуя это ведомство?
– Это вопрос, который должен быть комплексным. То есть, должны быть те полномочия, которые бы наделяли этого омбудсмена правом решать проблемы на всех уровнях в регионах. Но чтобы всё это было по закону. Если не хватает полномочий представителя, то подключать прокуратуру в том числе.
– Расскажите, каким образом сейчас автомобилисты отстаивают свои права? Есть ли примеры из работы Вашей организации, когда Вам удалось добиться значимых результатов?
– Таких ситуаций много. Когда, например, ввели закон о нулевом промилле, мы обратились сначала в Законодательное Собрание с просьбой пересмотреть эти нормы, так как понимали, что есть определённая погрешность в работе приборов. Этот вопрос решался с Лысаковым (депутат Госдумы 6 созыва – ред.) и другими депутатами. В итоге мы добились того, что этот закон был пересмотрен. То же самое происходило по ужесточению наказания – лишению прав – за пьянство. Свои комментарии, как эксперты, мы давали по поводу агрессивной езды – это сложный и неоднозначный вопрос. Таких инициатив очень много, даже по Санкт-Петербургу. Помимо этого, я возглавляю проект «Безопасные дороги». По нашей инициативе во многих городах РФ созданы автомобильные городки, где детишкам бесплатно помогают получать навыки первичного вождения и знания правил дорожного движения. Есть также программа «маленький пешеход», по которой мы ставим свои модули в детских садах, чтобы ребёнок мог понимать, что переходить улицу можно только на зелёный сигнал светофора. То есть воспитываем уже с самого начала новое поколение, которое будет знать правила дорожного движения.
– Скажите, пожалуйста, Валерий Михайлович, если появится уполномоченный по правам автомобилистов, он будет вам как-то помогать в реализации таких проектов?
– Через уполномоченного представителя можно будет реализовывать те программы, которые мы, как общественная организация, уже сейчас предлагаем. С помощью общественных организаций под неусыпным надзором омбудсмена можно будет оценить, как на самом деле работают различные проекты и насколько они эффективны. А если ещё омбудсмен будет смотреть, каким образом распределяются деньги, выделяемые на проблемы безопасности дорожного движения, то это его позицию только укрепит, а первое лицо государства будет знать, как осваивается бюджет, и ведёт ли это к обеспечению безопасности дорожного движения.
Анастасия Вербицкая
Фото: СЗПЦ «Человек и Закон»
